ПЛЕНИТЬ СЕРДЦЕ ГОРЦА - Страница 101

101

Ее взгляд упал ниже и остановился на том, что, видимо, было самым щедрым из даров, которыми он был награжден от природы. Джиллиан облизнула губы в бессловесном жесте желания, не отдавая себе отчета, какой эффект это возымело на него.

Гаврэл застонал и потянулся к ней, и Джиллиан скользнула в его объятия, обхватила рукой его толстое древко и почти замурлыкала от восхищения.

Глаза Гаврэла широко раскрылись, затем прищурились, и с грацией и силой горной рыси он потянул ее на кровать. Из его груди вырвался хриплый вздох:

- Ах, как я истосковался по тебе, девочка. Думал, что сойду с ума, так мне тебя хотелось. Бальдур даже не позволял мне целовать тебя!

И Гаврэл стал ловко расстегивать крохотные пуговки на подвенечном платье. А когда ее пальцы стиснулись вокруг «него», он быстро обездвижил ее руки одной своей.

- Я не в состоянии думать, когда ты это делаешь, девочка.

- Я и не просила тебя думать, мой огромный мускулистый воин, - поддразнивая его, молвила она. - Ты мне нужен для других целей.

Гаврэл окинул ее надменным взглядом, ясно говорившим о том, кто сейчас главный. Сдерживая отвлекающие руки Джиллиан, он снова занялся пуговицами, по мере обнажения осыпая поцелуями каждый дюйм ее кожи. Затем, вернувшись к губам, он с дикой силой поцеловал ее. Их языки встретились, разошлись, затем снова встретились.

У его языка был вкус бренди и корицы. Язык Джиллиан последовал за ним, поймал его и втянул к себе в рот. Когда Гаврэл вытянулся на ней во всю длину, и его мускулистое тело прильнуло к шелковистой коже, ее мягкость приняла его твердость просто идеально, и она вздохнула от удовольствия.

- Пожалуйста, - взмолилась она, обольстительно заерзав.

- Пожалуйста - что, Джиллиан? Что бы ты хотела, чтобы я сделал? Скажи мне точно, девочка.

И его глаза под отяжелевшими веками заблестели.

- Я хочу, чтобы ты...

Она показала жестом, чего именно она хочет. Гаврэл куснул ее за нижнюю губу, отпустил и невинно заморгал.

- Боюсь, не понимаю. Что это?

- Здесь, - снова зажестикулировала она.

- Назови это, Джиллиан, - хрипло прошептал он. - Скажи мне. Я в твоем полном распоряжении, но я выполняю только очень четкие приказания.

Порочная усмешка, от которой просияло его лицо, избавила ее от последнего стеснения, давая ей волю самой полностью предаться страсти.

И она высказала ему, мужчине, ставшему ее собственной легендой, свое самое сокровенное желание, и тот выполнил его, пробуя ее на вкус, прикасаясь к ней и доставляя ей ни с чем не сравнимое удовольствие. И он поклонялся ее телу всей своей страстью, прославляя их ребенка в ее утробе нежными поцелуями, поцелуями, утратившими нежность и ставшими обжигающими и голодными на бедрах и пылающими, словно жидкая лава, у нее между ног.

Погрузив пальцы в его густые черные волосы, она подалась ему навстречу, снова и снова выкрикивая его имя.

Гаврэл!

И после того, как у нее исчерпались все желания, - или она просто насытилась до умопомрачения, - Гаврэл встал на колени на кровати, посадил ее сверху и завел ее длинные ноги себе за пояс. Ее ногти впились ему в спину, когда он по полдюйма опускал ее на свое твердое древко, и каждый из этих дюймов был просто божественным.

- Ты не можешь навредить ребенку, Гаврэл, - заверила она его, все еще задыхаясь, когда он снял ее, дав отведать лишь самую малость того, чего она так отчаянно желала.

- Я и не беспокоюсь об этом, - ответил он.

- Тогда почему... ты... делаешь... это... так... медленно?

- Чтобы наблюдать за твоим лицом, - сказал он с томной улыбкой. - Мне нравится наблюдать за твоими глазами, когда мы занимаемся любовью. Я вижу, как в них отражается каждая крупица удовольствия, каждый грамм желания.

- Они будут выглядеть еще лучше, если ты просто...

Она вильнула бедрами, и он рассмеялся и сжал ее сильными руками.

Джиллиан чуть не разрыдалась:

- Пожалуйста!

Но Гаврэл наслаждался медлительностью - и какой сладкой была эта медлительность! - пока она не решила, что больше не в силах ее вынести. И тогда он резко и глубоко вошел в нее.

- Я люблю тебя, Джиллиан Макиллих.

Эти слова сопровождала лучезарная улыбка, и белые зубы ослепительно заблестели на смуглом лице. Джиллиан приложила палец к его губам.

- Я знаю, - заверила его она.

- Но мне хотелось произнести эти слова.

Он поймал ее палец губами и поцеловал.

- Понятно, - поддразнивая его, проговорила Джиллиан. - Ты взял себе все слова любви, а мне приходится говорить все бесстыжие.

Гаврэл издал низкий гортанный звук.

- Мне нравится, когда ты говоришь мне, что бы ты хотела, чтобы я сделал.

- Тогда сделай это...

И тихое журчание слов растворилось в удовлетворенном вскрике, когда он исполнил ее просьбу.

Спустя несколько часов последней осознанной мыслью Джиллиан была та, что она должна не забыть сообщить Эйдриен, что «общее мнение» о берсерках даже близко не соответствует действительности.

Эпилог

- Ничего не могу понять, - заявил Ронин, наблюдая за ребятишками. Он покачал головой: - Такого никогда раньше не случалось.

- Я тоже не понимаю, папа. Но что-то отличает меня от всех прочих мужчин рода Макиллихов. Либо дело в этом, либо что-то особенное заключается в Джиллиан. Возможно, виноваты мы оба.

- Как ты с ними справляешься?

Гаврэл рассмеялся глубоким, грудным смехом.

- Совместно с Джиллиан нам пока что удается это делать.

- Но они ведь, ну, сам знаешь, они такие юные, разве они не бедокурят все время?

- Не говоря уже о невозможно высоких местах, куда они забираются, они вечно устраивают какие-то невероятные проказы, и, если ты меня спросишь, я скажу: они просто чересчур смышленые, и это может плохо кончиться. Нет, даже берсерку не справиться с ними в одиночку. Вот я и подумал, что было бы неплохо иметь рядом дедушку, - сказал он, делая акцент на последнем слове.

101